В 1903 году, когда подростку минуло пятнадцать, в далекой Америке механики братья Орвиль и Вильбур Райт построили свой аэроплан с бензиновым мотором. Собрав его на холме Китти-Хаук, они запускают двигатель и, продержавшись в воздухе 3,5 секунды, пролетают 36 метров по прямой!

 Сбывались пророческие слова Н. Е. Жуковского, сказанные на X съезде русских естествоиспытателей и врачей в 1898 году: «Человек полетит, опираясь не на силу своих мускулов, а на силу своего разума». Сведения о всех этих волнующих событиях проникали в русские газеты и журналы, и конечно, были предметом обсуждения и у тверских гимназистов. Хотя атмосфера века не могла не сказаться на умах молодежи, общее мнение сходилось на том, что самым достойным направлением все же следует считать гуманитарные науки.

Идти не вместе с друзьями, а своим путем было всегда труднее, тем более, когда за них были высокие идеалы, противопоставить которым юноша пока, откровенно говоря, ничего не мог. И все же неизвестно откуда родившееся увлечение техникой перевесило. Вопреки советам отца, семьи и школьных друзей, юноша решает посвятить себя точным наукам.

Осенью 1908 года он выдерживает конкурсные экзамены на механический факультет Московского высшего технического училища, этой alma mater русской технической мысли, давшей России, а затем Советскому Союзу столько прославленных имен.

Итак, сделан первый шаг, он в лучшем техническом учебном заведении России, но каким должно стать конкретное направление его деятельности, пока еще не ясно. Слишком всеобъемлющей была сфера точных технических наук в те времена.

Напрасно было бы искать слишком отчетливых проявлений его склонности к авиации. Они выкристаллизовались не в 20 лет, когда будущее его еще достаточно туманно, а несколько позднее. И начальным импульсом были отнюдь не долгие размышления, еще не установившиеся и не осознанные желания юношеского ума, а внешний толчок. Им оказались талант, эрудиция и личное обаяние Николая Егоровича Жуковского, профессора МВТУ, вокруг которого сложился кружок любителей воздухоплавания. Чтобы понять, почему так много юношей из кружка отдали все свои помыслы авиации, надо было прослушать хотя бы одну-две лекции профессора. Никто другой не мог так красочно и доходчиво излагать физическую сущность механических процессов. Казалось, что отвлеченные, сугубо теоретические процессы приобретали зримые конкретные образы.